Как наши гены заставляют нас переедать и что с этим делать

1 79764

Фотогалерея: Как наши гены заставляют нас переедать и что с этим делать

Есть такая теория, которая все больше признается антропологами, – это теория оптимального собирательства. Метод, к которому пришли наши предки, потому что собирательство само по себе – не очень эффективное дело. Особенно охота, когда приходится за кем-то долго бегать.

Задача у наших предков была простая: потратить наименьшее количество энергии и получить наибольшее количество калорий, наибольшее количество еды. Этот принцип мы можем наблюдать почти у всех животных –– получить как можно больше питания и потом завалиться и отдохнуть.

Наш мозг и наши гены сохранили те же самые импульсы, но наша окружающая среда очень сильно поменялась за последние пару сотен лет. Теперь нам, чтобы получить еду, нужно либо открыть холодильник, либо сходить в магазин. Не нужно долго ходить по лесу или пытаться кого-то поймать или охотиться.

Как наши гены заставляют нас переедать

Среда изменилась, а импульс, который включается, когда мы видим высоко энергетическую еду, особенно если это комбинация углеводов и жиров –– остался. Мы получаем внутренний сигнал съесть настолько много, насколько возможно, потому что на уровне клеток, на уровне генов у нас нет уверенности в том, что завтра у нас будет столько же еды.

Именно поэтому антропологи и люди, которые пишут про питание с точки зрения генетики и наших предрасположенностей, считают, что ожирение – это в какой-то мере успех эволюции. То есть человек делает то, что он запрограммирован делать тысячами лет эволюции. Наша генетическая эволюция не успела догнать перемены во внешней среде, произошедшие в последние 200-300 лет, когда еда появилась в избытке и в мире стало больше не голодающих людей, а людей, страдающих лишним весом и ожирением.

Пару лет назад мой муж и я были в Аргентине, плавали на корабле по островам, где около 8 тысяч лет назад жили местные племена.

Там до сих пор нет никаких поселений и никак, кроме корабля, туда не добраться. Высадившись на один из местных островов, оглядевшись, понимаешь, что собирать особо нечего. Уже точно не супермаркет!. Растут какие-то одуванчики, ягоды, которые абсолютно не сладкие. Можно было охотиться в холодном океане и племена ели очень много тюленьего жира, который был основным источником энергии и питания. Когда не было тюленьего жира, местны ели грибы, растущие на деревьях, которые по калориям и углеводам можно сказать «пустые». То есть ели, чтобы просто заполнить желудок. Голодание было нормой, а не редким исключением, как сейчас в современном обществе.

Когда смотришь на такую среду сразу приходит мысль: ну конечно, если мы вышли вот из этого, не странно, что как только мы видим что-то сладкое, красивое, вкусное, то в нас сразу запускается импульс это съесть. В какой-то мере эмоциональная работа по освобождению от привязанностей в еде, которую нам приходится проделывать, – это работа с теми заложенными страхами и теми заложенными импульсами, которые могут вами управлять в момент, когда подсознание берет верх и сознание, логический разум отступают.

Это происходит, когда вы устали, когда вы испытываете стресс или когда окружающая среда настолько знакома, что включается паттерн –– вы вдруг оказываетесь в процессе действия, которое совершать не собирались, и осознаете это, когда уже процесс начался.

Это не ваша вина, это не провал силы воли, это именно гены, эволюция, которая в вас заложена для выживания и которые вы получили в подарок от ваших предков.

Потребность в разнообразие вкусов

Второй очень важный момент –– в нас генетически заложено желание разнообразия вкусов. Почему? Потому что раньше для наших предков это было единственным помощником в том, чтобы получить достаточно микроэлементов. Теоретического знания не было. Наши предки не могли открыть книжку и прочитать все, что им надо, по витамину А, B и С. Они могли полагаться только на внутренние импульсы.

В нас до сих пор есть «внутренний детектор», который заставляет тянуться к разным вкусам, стимулирующим вкусовые рецепторы. Для наших предков этот инстинкт не только давал возможность получить все микроэлементы, но и помогал избежать большой перегрузки определенных токсинов. Многие растения, которые они собирали содержали полезные вещества, но некоторые были вредны и иногда токсичны. Например, если мы посмотрим на большинство бобовых или многие крупы –– в них есть токсины, которые, если мы их не вымочим правильно, будут раздражать кишечник, могут вызвать повышенную проницаемость кишечника. Сейчас мы об этом знаем. Наши предки об этом не знали. Поэтому это желание разных вкусов помогало им избежать того, что в организме была перегрузка токсичных веществ.

Что изменилось в среде с тех пор?

Начнем с того, что было хорошо

Раньше, наши предки ели примерно 20 грамм сахара в год. Сейчас мы едим 53 в день. 53 грамма в день! Это если считать сахар из фруктов. То есть сейчас у нас ежедневная западная норма превышает в 3 раза то, что люди потребляли раньше в год. Именно из-за этого наш гормональный ответ на еду не приспособлен к такому потреблению и мы быстро набираем вес.
Было очень большое разнообразие диеты. Люди ели около 200 разных продуктов, в основном, растений в день. Сейчас у нас в рационе 20-30 растений: несколько видов капусты, картошки, но практически нет диких растений. Поэтому у нас сейчас отсутствуют источники многих микроэлементов. Одна из причин этого –– фермам и заводам просто невыгодно выращивать маленькие грядки, им выгодно посадить целое поле морковки, и за счет этого выбор корнеплодов очень ограничен. В Перу, например, до сих пор существует 2,5 тысячи сортов картофеля. Но в Перу нет глобальной агрокультуры, есть только семейное фермерство. Это с одной стороны экономическая ошибка правительства, с другой стороны это позволило сохранить такое большое разнообразие.
Люди проводили больше времени на улице, больше играли, окружающая среда была менее загрязненной, было больше живого общения, больше физической активности, плюс были естественные дневные и сезонные циклы. Если вы отъедете чуть-чуть от города или в страну, где до сих пор частенько барахлит свет, то почувствуете, что очень легко просыпаться с рассветом, потому что вы засыпаете почти сразу, как становится темно.
Было меньше доступа к еде, но было больше минералов, витаминов в еде. Сейчас очень сильно уменьшилось количество микроэлементов в продуктах, потому что почва в большинстве регионов сильно истощена.
Было намного больше бактерий и грязи. Сейчас санитизация очень влияет на нашу флору и обедняет ее. С одной стороны у нас сильнее медицина, с другой слабее иммунитет. .
В рационе было около 100 грамм клетчатки в день и много омеги 3 дикого происхождения. Сейчас очень много осени 6 и мало кто есть более 15 гр клетчатки в день.

Как все поменялось?

Санитизация, пастеризация убивают огромное количество бактерий, это видно по разнице в количестве бактерий, которое было у наших предков и сколько осталось у нас. Изменились отношения и сообщества (семьи) стали меньше. Появилось больше сахара, появилась очищенная мука, стало меньше микроэлементов в еде, больше доступа к пустой и неполезной еде. Циклы дня и сезонов абсолютно сбиты. Мы потребляем меньше клетчатки, катастрофически меньше (от 100 грамм отошли к 15). Меньше физической нагрузки на воздухе, больше омеги 6, что создает больше воспалительный эффект, нежели противовоспалительный, который создает омега 3. Загрязнение среды, стрессы, отсутствие игры и информационная перегруженность.

Все это ведет к дисбалансу почти всех систем организма. То есть даже если вы осознанно понимаете что делать, то делать это в нынешней окружающей среде намного сложнее. Окружающая среда нас не поддерживает так, как раньше, потому что раньше этот выбор делался буквально автоматически.

За счет этого появляются хронические заболевания, депрессия, лишний вес, диабет, и тяга к продуктам, неестественным для нас.

За последние годы изменилась плотность микроэлементов. После Второй Мировой войны в Штатах, когда начала активно появляться массовая агрокультура, когда фермы стали огромного размера, а не семейные, уже с 50-х годов обнаружилось что, за счет обеднения почвы очень сильно изменились количество микроэлементов, в то время как процент содержания сахара сильно увеличился (содержание сахара не только в фруктах, но также и в корнеплодах). Если мы посмотрим на кальций, кальций в период между 1950 годом и 1999 годом уменьшился на 27%, железо – на 37%, витамин С – на 30%, витамин А – на 20%, калий – на 14%. Если смотреть на то, что было 50 лет назад, то сейчас, чтобы получить микроэлементы, которые наши бабушки (всего два поколения назад) получали из одного апельсина, сейчас человеку надо съесть восемь апельсинов. То есть мы получаем очень много сахара и очень мало микроэлементов. И именно это действует сильно на клеточный голод, на голод, который отвечает за насыщение, потому что мы не добираем микроэлементов.

Если сравнить промышленное производство фруктов и овощей с дикими фруктами и овощами, то разница по содержанию микроэлементов между диким яблоком и яблоком, которое куплено в супермаркете –– 47000%. Это происходит из-за разницы микроэлементов и минералов в почве.

Я не совсем сторонник суперфудов, но когда смотрю на эти данные, понимаю, насколько важно, чтобы еда была насыщена микроэлементами, потому что плотность микроэлементов за последние 50-100 лет катастрофически упала. Именно поэтому, когда мы смотрим на общие показатели, оказывается, что 70% населения не хватает магния. И это, неудивительно. Потому что, если мы намерено не стараемся добрать этот дефицит через еду, то не намеренно это сделать достаточно тяжело.